Польский «Конституционный Кризис» менее и более серьезно чем представляется.
По материалам: Providence https://providencemag.com/2016/01/polands-constitutional-crisis-less-and-more-serious-than-it-appears
Сейчас происходит гиперболизация так называемого конституционального кризиса. «Польская демократия разрушается», утверждает Politico, чьи профессиональные обязательства требуют признать что Польша нуждается в «международной помощи» -напоминающей «братскую помощь» навязанную Советским Союзом в ходе вторжения в 1968 году в Чехословакию. Соответственно, неизбираемая Европейская Комиссия сейчас навязывает «верховенство права» и, именем демократии предлагает недемократические меры против Польши.
«Верховенство права» стало модным словом в Западно-Центральной Европе на протяжении 1990-х, когда юристы-миссионеры из American Bar Association и отдельных других организаций создали проект реформирования пост-коммунистических юрисдикций. Несомненно, они достигли многого. Но в ретроспективе они не слишком деполитизировали юридические институты что требовало бы их замены. Для Польской перспективы это выглядит как более легкая версия семейного сценария когда одна внешняя сила «освобождает» от другой.
Затронем еще более глубокие проблемы. Правовой кризис возрастает в демократиях, и Польша просто первая взялась за дело. Некоторые меры вызывают опасение, но более значительный кризис нуждается в дискуссии.
Юридический «активизм» возник в Соединенных Штатах, и не долго ограничивался ими или другими англоговорящими странами с более независимыми или мощными юрисдикциями чем где-либо. Западные демократии, включая такие мощные международные организации как Европейский Союз и ООН уступили тому, что позднее Кеннет Миноуг назвал «юридическим сальвационизмом» - верой в то что политические вопросы могут быть решены юридическими распоряжениями. Другими словами, общественные разногласия решаются одним из двух методов которые понимаются законниками как судебные иски и уголовные обвинения. Результат не демократичный но ново-олигархичный. Польша стала первой страной сказавшей «нет».
Рост юридической власти обозначил важный этап в цивилизационом прогрессе – место частной юстиции, такой как династические войны и поединки с общественной юстицией. Страны Общего Права произвели эти изменения (как сделала и Польша), с Магна Картой, Декларацией прав, Английским и Американским Биллем о Правах. Судебная власть стала неотъемлемой от современных республик, когда судьи замещают королей и принцев как арбитры власти и голоса правосудия.
Проблема возникла когда арбитры политической власти приобрели власть для себя, со своими собственными интересами чтобы защитить и приумножить.
Тогда они стали просто другими конкурентами в играх властей. Их действия могут быть справедливыми или несправедливыми, моральными или аморальными, но они более не пользуются авторитетом и доверием будучи участниками соревнования политических властей. Вот сегодняшнее состояние судейской власти в Соединенных Штатах, Британии и как демонстрирует Польща – везде. Это результат переключения с либерализма и судебной юстиции, которые призваны ограничивать правительственную власть к тому, что расширяет ее.
Как только это произошло, не стало власти способной подняться над политическим соперничеством и поэтому стало невозможным определить что является «конституционным» не говоря уже о том, чтобы определить что морально. Это делает неважным вопрос согласия или несогласия. Вот почему существующая гипербола о том что Польша «угрожает демократии» пуста. Можно соглашаться или несоглашаться с правительством или с судьями но ни у кого нет неоспоримого правомочия выступать «от имени Конституции».
Моральное замешательство видимо в противоречии, которое окружает извинения Президента Анджея Дуды перед Мариусом Камински, который был преступно осужден за выполнение своих служебных обязанностей по борьбе с коррупцией. Правительственное «анти-коррупционное» агентство создало неприятности, несмотря на свою независимость (по крайней мере юридическую) оно всегда привлекало лис охраняющих курятник.
Оно инициировало бои по контролю за механизмом для обвинения политических оппонентов в «коррупции» с государственного позволения. Взаимные обвинения в слабовыраженной «коррупции» хорошо известное политическое оружие для неизбираемых правительств, и взаимные аресты среди фракции знакомы со времен Коммунизма. (см. Le Carre’s, The Spy Who Came in from the Cold.)
Камински мог действительно злоупотреблять своей властью по борьбе с коррупцией поскольку эта власть искушает к злоупотреблениям, но неопределенные обвинения против него («злоупотребление властью») также воняет политизацией. Итак каждый обвиняет каждого в политизации закона: исполнение Каминским своих обязанностей, расследование против него, извинения Дуды – обвинения за обвинениями (само-юридические потому что каждое обвинение также политическое) в использовании закона для политических целей.
Передний край этого трэнда - в Соединенных Штатах и авангардный вопрос сейчас забота о семье и сексуальности, как это стало понятно полякам да и некоторым другим. «Однополые браки, аборты, гендерная идеология – это первоочередные вопросы для нас» - сказал советник Президента Дуды изданию Politico. Можно поддерживать или оппонировать однополым бракам, но когда такие революционные инновации вводятся указом пяти судей (как это сделал Верховный Суд США), то они уже перестают быть независимыми арбитрами, а становятся законодателями внедряющими определенную идеологию.
Они, как и те кто давят на них, также требуют законных полномочий.
Эта нездоровя тенденция пронизывает демократии по всему миру.
Мы, естественно, требуем, чтобы наши правительства обладали некоторой моральной легитимностью, которая выше грязного желания захватить власть и справедливо опасаемся Гоббсовского хаоса, который ложиться в основу всех политических институтов. Упразднив божественное право королей и запугав священников до состояния пассивности и молчания (вместо их роли оводов власти), их сакральная аура теперь вновь воплотилась в судьях.
Как цари и священники, судьи одеты в мантии неприкосновенности и, как Честертон отметил, это “безопасно впечатляет”.
Мы стоим, когда они входят в зал суда и обращаемся к ним “ваша честь”. В Соединенных Штатах мы делаем их священниками наших светских десяти заповедей : Билля о Правах. Судебная система все еще пользуется этим моральным капиталом, но он уже в значительной степени растрачен. Идеологи в медиа и академиях, которые согласны с судьями все еще предоставляют им авторитет говорить «именем Конституции», но всем известно, что их почтение испарится, как только судебные решения будут направлены против них.
Что касается консерваторов, которые утверждают, что чтут традиционные институты, то они стоят в авангарде недоверия к святости судебных священников.
В Соединенных Штатах эта власть достигает экстремального развития не только в политике но и в обычной человеческой жизни. «На всех уровнях американского общества…идея, что в залах американских судов стремятся к справедливости, уже не воспринимается всерьез», утверждает Wall Street Journal.
«Суды всерьез опасались своей способности разрушать, но они более не пользуются уважением Американского народа.» Американцы, которые имеют хотя бы какой-то опыт террора судебной системы знают, что суды гораздо реже осуществляют правосудие чем несправедливость, и что повестка в суд означает крах либо тюремное заключение.
Вальтер Олсон, автор The Litigation Explosion так описал цели судебной системы:
«было не просто поощрять деструктивные препирательства, но также не просто было обеспечить, чтобы юристы имели все больше власти, чтобы испортить вам жизнь в Америке больше, чем в любой другой развитой стране»
В Соединенных Штатах юридически безупречные граждане—ни осужденные, ни находящиеся под обвинениям в каких-либо правонарушениях, уголовных или гражданских, - регулярно вызывались в суды по поводу их имущества, в том числе их домов, и даже их детей, и они изымались судами, сопротивление которым может быть наказано неопределенным сроком тюремного заключения без должной проверки.
Не случайно такого же процесса добиваются и сексуальные радикалы. Я
описываю скрытые семейные суды, в которых доминируют феминистки, выносящие решения о разводах «без вины» по закону, придуманному феминистскими адвокатами.
Исходя из этого, сегодня наиболее агрессивные судебные постановления связаны с сексуальными инновациями:
· решения судов по отмене демократических референдумов, принуждающие граждан принять однополые браки, грабящие тех, кому отказано в судебных исках и даже применяющие к ним тюремные наказания;
· ускоряющие контрацепцию и абортирование, такие как Roe v. Wade;
· псевдо-суды в университетах, состоящие из преподавателей и студентов,
претендующих разрешать серьезные уголовные обвинения, такие как изнасилование, что несомненно ошибочно;
· политизированные военные суды, которые напоминают революционные трибуналы и также претендуют на вынесение решений по уголовным обвинениям;
· судебные процессы, с помощью которых которые грабят тех, кто пытается помочь людям преодолеть влечение к лицам своего пола.
Показательно, что первая страна, несогласная с повесткой дня сексуального радикализма также оказывает сопротивление судебным самомнения. Судьи и адвокаты-это профессиональные суррогатные граждане, которым мы платим, чтобы выполнять свои обязанности гражданства. Вряд ли стоит удивляться что они принимают на себя контроль над ним. Вот реальная «угроза демократии».
Стивен Баскервиль,
профессор государственного права (Patrick Henry College, США), профессор Ягеллонского универститета.